Читать книгу "Наследник  - Виктория Королёва"

Всегда боялась перемещений вне пространства, всегда зажмуривала глаза. Как только почувствовала, что мою руку отпустили, ресницы распахнулись сами собой.

Зажглось несколько небольших сфер, освещая пространство. В кабинете отца всегда было светло, как-то уютно. Ещё в детстве я любила проводить вечера здесь, мне казалось, что сидя с книжкой у камина я нахожусь к родителю ближе не только физически, но и духовно. Но не сейчас, сейчас тут сумрачно и откровенно жутко.

В воздухе витало напряжение, словно сковывая всё пространство, и почему-то я не шевелилась и смотрела на чуть сгорбленную спину отца.

Кажется, прошла не одна минута… мы молчали, точнее я молчала, а отец видимо собирался с мыслями, как только он повернулся, я узрела хмурое выражение лица. Папа был когда-то прекрасен, я видела его портрет в молодости, и, смотря на него молодого ещё девочкой, я мечтала выйти замуж за такого же отважного и прекрасного человека. Года идут так неумолимо, быстро стирая не только молодость, но и воспоминания о когда-то прошедшей молодости. Осталась стать, остался тот же острый и сосредоточенный взгляд, но виски тронула седина и паутинка морщин под глазами…

– Нам нужно поговорить, – отец подошёл ко мне вплотную, взял за плечи и проникновенно сказал: – я не должен, не имею права ничего тебе говорить, но не сказать я просто не могу.

– Что случилось?

Боль в его глазах гулко отражалось в моём сердце. Я не знала, чем помочь родному человеку, не знала, что случилось, и что он сейчас скажет.

Страх!

Страх неизвестности замедлял моё сердцебиение, но то, что я услышала далее, заставило его вовсе остановиться.

– Послушай меня внимательно, Милена. Ты моя старшая дочь в этом доме…

– Да, по законам Тарии, если старшая по рождению Маранда покинула дом, то я встаю на место старшей и буду таковой до тех пор, пока и я не покину отчий дом. Такие правила не касались только мужчин, так как это они приводили в свою семью, а нас из семьи забирали…

– Я…

– Есть пророчество дитя мое, и оно гласит: «Как только взойдёт солнце, и первый луч коснётся земли, на свет появится дитя и именно этому дитя суждено родить бастарда Повелителя, который однажды спасёт наш мир».

– Пророчество?

Я ничего не понимала, точнее не понимала, причём тут мы и этот взгляд. Отец что-то хотел донести мне этой фразой. Но что? Не увидев в моих глазах понимания, отец опустил руки и голову заодно, после секундного молчания он подал голос.

– Пророчество касается моей дочери, – шок – Повелитель думает, что это Сирен, теперь ты понимаешь, почему он изменил одну из традиций?

Пережало горло стальной хваткой.

– В пророчестве говорится, что этот ребёнок рождён ранним утром? – шепчу я осипшим голосом.

Кивок.

– Я же тоже…

Папа устало прикрывает глаза, а я замолкаю, так и не сказав того о чём сейчас подумала.

– Повелитель решил, что это Сирен, – звучит убитый голос отца.

Не верю своим ушам.

Моя сестра, должна быть навечно заклеймена позором, тихой ненавистью среди придворных, никогда не выйти замуж за достойного мага и никогда не сможет иметь даже призрачного права на счастье, только если этим счастьем не станет Повелитель.

Дикость… Неужели сейчас всё ещё продолжают верить в сумасшедшие речи когда-то гениального человека? Папа всегда говорил нам, что провидец сошёл с ума. Почему тогда наш Повелитель решил спустя столько лет вспомнить что-то из пророчества!

– Почему сейчас, ей только шестнадцать. Ещё полтора года… – в ужасе бормочу я, вглядываясь в лицо родителя.

– Потому что Повелитель хочет ускорить процесс, – голос спокойный, но в глазах боль.

Дикость! Несправедливая по отношению к нам дикость! Эти слова чуть было не срываются с моих губ. Я в самый последний момент останавливаюсь.

В тёмные времена для империи, династии приближённые к Правителю, преподносили ему в дар своих дочерей, и если его выбор падал на одну из девушек, то род становился ближе к власти. Это было так давно, что кажется чем-то более непостижимым, чем теория создания мировоздания.

А ещё… такими методами не гнушались только провидцы. У них просто не было семей.

Дар провидения не передавался по наследству, его нельзя было заполучить в бою. При рождении ребёнка высшие силы наделяли его этим даром, и пока провидец жив – он обязан служить на благо империи. Все силы отдавая империи. Только поэтому провидцы не могли тратить энергию куда-нибудь еще.

Младенца, наделённого даром провидения, сразу же изымали из семьи, и родители, неважно какого бы сословия ни были, никогда не смогут его увидеть, на них накладываются чары безмолвия – самое страшное, что может быть. Даже если они пройдут мимо, то не поймут, что это их ребёнок. Как правило, сильный провидец рождался один раз в триста лет. Дар не зависел от того, кто его родители.

– В пророчестве говориться о Великом…

Мне не дали договорить, точнее я замолчала, когда увидела хмурое выражение на лице отца. Слова так и застыли в моём горле…

– Нет, Дариан.

Принц… только не легче, факт остаётся фактом.

– Что же нам делать? – тихо спросила я.

Отец отпустил меня и отошёл на шаг.

– Ничего, пророчество не изменишь, – он снова отвернулся от меня. – Вы прибудете во дворец. Там я уже ничего не смогу сделать, в мою обязанность входит вас представить, а дальше я вернусь к Наиль, – и столько горести было в его словах, столько отчаяния, моё сердце разрывалось от накатившей на него боли. – Как только Повелителю представят всех, он объявит бал, и я покину дворец, а ты останешься, – взгляд в мои глаза. – Останешься для того, чтобы помочь Сирен, она без тебя не сможет.

Он прав, она не сможет. А я смогу? Зная весь груз ответственности, смогу ли? Всё ещё не могу осознать услышанное. Плавный шаг, и я подхожу к папе, сокращая расстояние между нами. Терпкий запах сандала окутывает пространство вокруг него, словно нерушимая аура.

– Отец, – я уткнулась лицом в его спину, – разве ничего нельзя сделать, совсем ничего? Все же знают, что происходит с фаворитками императора…

Отец медленно ко мне развернулся, обнял и тихо ответил:

– Ничего… Её судьба такова, видят великие свидетели, я пытался уберечь нас от этого.

Слёзы проступили из глаз.

Осознаю, что это значит, отчётливо понимаю, что ждёт сестру, и ничем не смогу ей помочь. Понимаю и то, чего ждёт от меня родитель: он ждёт моей помощи, потому что только я смогу утешить Сирен и не буду смотреть на неё с осуждением. А осуждения будет много, очень много. Ей всего шестнадцать, она даже не помолвлена и уже никогда не будет. Я понимала его терзания, он хотел другой судьбы для своей дочери, и я тоже хотела совсем другого для Сирен.